Татуировки и шизофрения

К элементам невербального поведения относятся внешний вид, походка, позы, действия, движения, мимика и жестикуляция, которые имеют свои характерные особенности при различных видах психопатологии. К атрибутам внешнего вида относятся одежда больного, его прическа, пирсинг, шрамы и та­туировки, обнаруживаемые при физикальном осмотре.

С середины прошлого века татуировка становится элементом моды и полу­чает широкое распространение в молодёжной среде. На практике изобразительная характеристика татуировки, её груп­повая принадлежность и смысловая нагрузка используются для идентификации личности носителя, его социальной и профес­сиональной принадлежности, а в ряде случаев и для психопато­логической оценки его личности. Особенно широко интерпретация татуировок применяется в этнографии, криминалистике и психологии.

Актуальность изучения татуировок при шизофрении заключается в том, что она может значительно расширить список невербальных проявлений цело­го ряда психических и поведенческих расстройств. Кроме того, добровольно нанесённые татуировки, в ряду других невербаль­ных признаков, могут играть существенную роль в диагностике шизофрении, особенно в случаях, когда обследуемый преднамеренно стремится ввести врача в за­блуждение.

Более чем у половины больных отмечалась наслед­ственная отягощённость психическими расстройствами. Среди случаев психической патологии среди родственников больных преобладала ши­зофрения, а у части близкие родственники злоупотреб­ляли психоактивными веществами (наркотики и алкоголь). Сре­ди других видов психопатологии обнаруживались аффективные и навязчивые состояния.

У наблюдавшихся нами больных шизофренией, шизотипическим и бредовыми расстройствами имело место увлечение мистикой, парапсихологией, оккультными науками и уфологи­ей. Большинство больных подчеркивало собственную индивидуальность и отрицало какую-либо групповую принад­лежность. Среди остальных больных часть идентифицировали себя как «сатанисты», часть относили себя к числу спортивных и музы­кальных фанатов, двое — к числу панков, остальные — к различ­ным общественно-политическим движениям (анархисты, паци­фисты).

Из больных, страдавших шизофренией, более чем у поло­вины в анамнезе имели место случаи агрессивного по­ведения и аутоагрессии. Суицидальные попытки носили множе­ственный характер (в среднем по 4-5 попыток на одного суицидента) и в одном случае закончились гибелью больного. Все больные, страдавшие шизоаффективным расстройством, совершали многократные суицидальные попытки, в основном путём вскрытия вен.

Из наблюдавшихся больных с шизофренией, шизотипическим и бредовыми расстройствами, часть злоупотребляли алкоголем, а у части больных была диагностирована наркотическая зависимость. Однако, поскольку у указанных больных расстрой­ства мышления проявились значительно раньше, чем поведен­ческие и эмоциональные нарушения, связанные с злоупотребле­нием психоактивными веществами, то развитие алкогольной и наркотической зависимости следует отнести к осложнению ос­новного заболевания.

Практически все больные с шизотипическим расстройством наблюдались в условиях амбулаторного приема в рамках деятельности военно-призывной комиссии. Име­ли место случаи принудительной госпитализации вследствие развития у них психотических состояний и реальной опасности как для окружающих, так и для самих больных.

Среди больных параноидной формой шизофрении к моменту первой госпитализации наблюдалась значительная социаль­ная дезадаптация. Практически 90 % их не были социально за­няты в трудовой деятельности или учебе в течение от полугода до года.

В клинической картине доминировали расстройства мыш­ления, выражающиеся в бредовых идеях. Систематизированный бред преследования пред­ставлял собой бредовые переживания, связанные с повседнев­ной жизнью, отражающей воображаемые или сильно искажен­ные реальные конфликтные отношения (семья, соседи, работа, брак). В пяти случаях имели место бредовые идеи фантастиче­ского содержания: больные сообщали, что их мозг подвергается воздействию «облучения» невидимыми «лучами смерти» ино­планетного характера, либо спецслужбы (КГБ, ЦРУ, ШАБАК) испытывают на них свое «психотропное оружие», делающее мозг открытым для чтения мысли, или «использования их мозга как передатчика». В двух случаях на фоне сочетания бредовых идей отношения и сверхценных идей доминирующим являлось неадекватное поведение, представляющее опасность для жизни пациентов. Так, один больной-репатриант был арестован погра­ничным патрулем, когда с риском для жизни, не зная ни араб­ского языка, ни иврита, пытался проникнуть на арабскую терри­торию, чтобы разыскать штаб террористов и убедить их начать мирные переговоры. Другой пациент внезапно, без видимых причин, бросил работу и дом, сжег все свои документы и скры­вался в пещерах в ожидании начала войны с Ираком, где и был найден полицией в состоянии крайнего физического истощения и доставлен в приемный покой больницы.

Иногда шизофрения сопровождалась слуховыми гал­люцинациями, как правило, «голоса» имели комментирующий характер, реже наблюдались галлюцинации императивного ха­рактера. В трех случаях имели место зрительные галлюцинации и иллюзии, как правило, пугающего характера, соответствую­щего бредовым переживаниям.

Среди пациентов с гебефренной шизофренией отмечалось в качестве ведущего симптома дурашливое, неадекватное поведе­ние, сопровождающееся гримасами и вычурными движениями».

Среди больных с резидуальной шизофренией наблюдался относительно широкий спектр различных симптомов, таких, как оскудение эмоций и словарного запаса, нарушение процесса мышления.

У подавляющего числа больных с шизотипическим рас­стройством наблюдались необычные убеждения и проявления магического мышления, странное эксцентричное поведение, на­рушение мышления и речи. Несколько реже встречались жало­бы на необычные персептивные ощущения, наличие подозри­тельности или появления параноидных мыслей. У половины больных отмечалась чрезмерная тревожность при общении с ок­ружающими, отсутствие близких друзей, неадекватность или обеднение эмоций.

При обследовании пациентов с шизотипическим расстрой­ством были отмечены высокие показатели по шкалам «Паранойя», «Шизофрения» и «Социальная интроверсия».

Больные с шизофренией очень серьезно относятся к нанесе­нию татуировок. Содержание изображения тща­тельно продумывается, вплоть до мельчайших деталей. Больной перебирает множество вариантов, пока не находит изображение, близкое его представлению, в которое впоследствии вносит ин­дивидуальные изменения и дополнения. Так, один из наблюдае­мых нами больных перед тем, как сделать себе татуировку в ви­де дракона, пересмотрел в Интернете и в литературе несколько десятков тысяч изображений этого сказочного персонажа, пока не подыскал рисунок, максимально приближенный к его представлению.

Случаи самотатуирования крайне редки. Самостоя­тельно выполненные татуировки носили примитивно-знаковый характер и наблюдались нами только у больных гебефренической формой шизофрении.

Личная разработка сюжета мистико-магического характера, изготовление предварительных эскизов, а также внесение собст­венных элементов в традиционные изображения, как правило, не только отрицали случайный, «подражательный» выбор, но и говорили о проецировании содержательного аспекта мышления на индивидуальный визуализированный образ. Обычно подоб­ный образ не может быть понят окружающими без дополни­тельной трактовки самого носителя.

Нередки случаи, когда известному образу пациентами при­дается новый смысл, основанный на аутистических построениях и переносе собственных переживаний в графические формы. Например, у наблюдаемого нами резидуального шизофреника нанесенный на наружную часть голени гигантский египетский знак — «анх» (Т-образный крест, соединенный с овалом на верх­ней перекладине). Несмотря на типичный мистико-магический характер рисунка, последний, по замыслу больного, означал: «никогда больше не дам себя оперировать» и был связан с бо­лезненными внутривенными вливаниями и наложенной при этом прозрачной повязкой, фиксирующей иглу и напоминаю­щей знак «анх». Выйдя в краткосрочный отпуск, больной сразу же отправился в тату-салон и сделал себе указанную татуиров­ку, утверждая, что, увидев ее, «врачи поймут и не будут его больше мучить». На вопрос, почему он сделал татуировку на но­ге, больной заявил, что «все равно врачи его раздевают».

Размер изображения в определённой степени зависит также от характера и формы психопатологического процесса. Среди татуировок, нанесённых себе добровольно больными с гебефре- нической и резидуальной формами шизофрении, преобладали изображения небольшого размера, в то время как у больных с шизоаффективными и шизотипическими расстройствами встре­чались татуировки крупного и гигантского размеров, в 1,5 раза превышая удельный вес малоформатных изображений.

В случаях, когда размер изображения являлся предметом выбора, наличие татуировки более крупного формата косвенно может свидетельствовать о глубине и выраженности психопато­логического процесса. У больных параноидной шизофренией и шизоаффективным расстройствами распределение татуировок по форме изображения однотипно. На первом месте по частоте встречаемости находятся рисунки, на втором — символы, на третьем — циф­ры, знаки и аббревиатуры. Татуировки в виде надписей и орнаментов единичны.

При шизоаффективном расстройстве, в отличие от больных, страдающих параноидной шизофренией и шизотипическими расстройствами, встречаемость татуировок в виде цифр, знаков и аббревиатур в два раза выше. У больных с гебефренической шизофренией три четверти татуи­ровок по форме изображения имели знаковый характер. У лиц с резидуальной формой заболевания подавляющее число татуиро­вок представляли собой символы и рисунки. Например, обсле­дуемый с шизотипическим расстройством выколол у себя на животе надпись “ЫБЯ”(лжец). По его мнению, подобная татуи­ровка будет убеждать окружающих в том, что он больше не бу­дет лгать, так как он уже сам заклеймил себя как обманщик. Другой больной, диагностированный как параноидный шизоф­реник, украсил свое тело хаотически вытатуированным алфави­том, чтобы показать, что он «хорошо учился в школе».

Татуировки у больных с шизофренией, шизотипическими и шизоаффективными расстройствами в большей части располо­жены на участках тела, как правило, закрытых верхней одеждой, и не бросаются в глаза окружающим.

У больных с шизофренией и шизоаффективными расстрой­ствами максимальное число татуировок было расположено на кожных покровах верхних конечностей, на втором месте находилась кожа спины и передней по­верхности грудной клетки, на третьем — покровы нижних конечностей.

У больных с шизотипическими расстройствами максималь­ное число татуировок было расположено на спине и передней поверхности грудной клетки, на втором месте находи­лась кожная поверхность верхних конечностей, на третьем — бёдер и голени. Обращает на себя внимание относительно высокий удельный вес татуировок, наносимых на кожу лица и шеи. Самоидентификационная функция татуировок в значительной степени определяет место их распо­ложения на поверхности тела. У больных с шизофренией, шизо­аффективными и шизотипическими расстройствами большинство та­туировок расположено навсегда открытых или на легко обна­жаемых частях тела.

Характерной особенностью татуировок при шизофрении, шизоаффективных и шизотипических расстройствах является нарушение логической связи между смысловым контекстом та­туировки и выбором места её нанесения. Как правило, носитель не может объяснить, ни чем был продиктован выбор рисунка, ни место его нанесения. Больные лишь подчеркивают, что испыты­вают «внутреннюю необходимость» украсить тело такой татуи­ровкой, нанося её именно на это место.

Так, лица с расстройствами мышления наносили себе та­туировки декоративно-украшающего характера на участки по­верхности тела, которые практически всегда закрыты одеждой. При этом обладатели татуировок либо затруднялись объяснить выбор места, либо давали пространные, псевдофилософские объяснения, типа «дракон сзади на спине — это прошлое, никому не нужно видеть мое прошлое, дракон на ноге — это будущее, я двигаюсь к нему и это мой выбор», «пчелу сделал на животе, чтобы смотреть на неё и напоминать себе, что надо быть трудо­любивым».

Интерпретация смыслового значения татуировок наиболее полно отражает психопатологические черты личности больного при шизофрении, шизоаффективных и шизотипических рас­стройствах. Фактически до 70 % всех татуировок, наблюдав­шихся нами у этой группы больных, относились к числу мисти­ческих и декоративно-украшающих. Учитывая, что нанесение татуировки у больных данной группы, носило исключительно добровольный характер, особое внимание нами уделялось се­мантическому анализу подобных изображений.

Следует отметить, что мистико-магические татуировки в своём большинстве наносились в продромальном периоде или же в начале развития психопатологического процесса. В опре­делённой степени это подтверждается тем, что удельный вес мистико-магических татуировок у больных с шизотипическими расстройствами составил 52%; при шизоаффективных рас­стройствах — 46%, при параноидной шизофрении — 28%; при резидуальной форме заболевания мистические татуировки носили единичный характер, а при гебефренной форме шизоф­рении мы не наблюдали ни одной татуировки этого типа.

Среди мистических татуировок нередко встречались рисун­ки, говорящие о нарушении спонтанности интрапсихических процессов и расщеплении мышления. Этот вид татуировок был характерен для больных с расстройствами мышления. Как пра­вило, такие изображения отражали борьбу сил добра и зла, про­исходящих «внутри самого больного». Сами обследуемые так трактовали подобные изображения: «Во мне сражаются два ми­ра, черт и ангел, я не знаю, кто победит и в кого я превращусь», «Это как бы мое собственное лицо, где я наполовину «демон» (когда бью мать и сестру, сжигаю книги) и «ангел», когда спо­койно принимаю уколы», «Вампир на спине — это зло, которое во мне сидит, и которое я не могу достать. Я изобразил его, что­бы показать, что не боюсь его, а ошейник на шее вампира пока­зывает, что я им управляю».

Третье место среди татуировок занимают изображения аг­рессивно-угрожающего и демонстративно-протестного характе­ра, причем частота встречаемости татуировок агрессив­но-угрожающей направленности была в два раза выше, чем изо­бражений демонстративно-протестного характера. При параноидной шизофрении этот разрыв не­сколько ниже, при шизотипических расстройствах удельный вес агрессивно-угрожающих та­туировок был в пять раз выше, чем татуировок демонстративно-протестной направленности.

Психопатологические татуировки, по сути, являлись отражением бредовых проявлений за­болевания. В ряде случаев имело место несоответствие (дискордантность) между смысловым контекстом татуировки и местом её нанесения. Например, больной с шизотипическим расстрой­ством личности нанес себе на ягодицу (интимная зона) с целью украшения примитивно-знаковую татуировку, изображающую графический силуэт газонокосильщика.

Удельный вес патопсихологических татуировок в общем числе накожных изображений у больных с шизофренией, шизоаффективными и шизотипическими расстройствами находится в прямой зависимости от характера патологического процесса. Наиболее высок он у больных с шизотипическими и шизоаффективными расстройствами. Та­туировки, свидетельствующие о наличии психопатологических расстройств, наблюдались у трети больных с резидуальной формой шизофрении и у больных с параноидной формой заболевания.

Культовые и групповые татуировки, говорящие о принад­лежности их носителей к неформальным группам социально­негативной направленности встречались у больных с параноидной шизофренией, шизоаффективными и шизотипическими расстройствами. Так, культовая татуировка была обнаружена у обследуемого двадцати пяти лет с шизотипическим расстрой­ством, считающим себя последователем Будды, который нанес её себе на лоб в виде изображения распустившегося цветка ло­тоса (след Кришны).

По нашим наблюдениям, участие в религиозных культовых сектах с мистическим уклоном («сатанисты»), чётко коррелиро­вало с аналогичной символикой, хотя знания об образах «сил тьмы» были у обследованных отрывочны, поверхностны и ма­лоинформативны. Девиантность поведения в этой группе боль­ных зачастую проявлялась в бессмысленных актах вандализма, например, в нанесении сатанинских символов на памятник «Неизвестному солдату».

У больных с резидуальной шизофренией нанесение татуи­ровки совпадало с периодами ремиссий, в то время как для па­раноидных и шизоаффективных пациентов более характерно нанесение татуировки на начальном этапе обострения и нередко соответствовало бредовым переживаниям больного.

Выводы. Проведенный нами ретроспективный анализ при­чин нанесения первых татуировок показал, что более половины опрошенных в качестве основной причины назвали желание подчеркнуть собственную индивидуальность, на втором месте было названо желание «украсить» своё тело, на третьем — имело место подражание.

По форме изображения около 80 % татуировок представля­ли собой художественно выполненные тематические рисунки и изображения символов. Надписи и аббревиатуры носили еди­ничный характер.

Обращают на себя внимание сюжетные особенности пер­вых татуировок, сделанных больными с шизофренией, шизоти­пическими и шизоаффективными расстройствами. Как показали наши наблюдения, подавляющее большинство татуировок носи­ло личностно-фантазийный характер, а в изображения подража­тельного характера больные вносили множественные личност­но-фантазийные элементы.

При других психических заболеваниях содержательная на­грузка имеющихся татуировок, как правило, понятна окружаю­щим и не требует от их носителя дополнительных разъяснений. Поэтому ими при татуировке используются общепринятые сим­волы и сюжеты, имеющие второй, скрытый смысл, который достаточно хорошо понятен окружающим. В отличие от этого правила у больных с расстройствами мышления трактовка прак­тически 70 % татуировок требовала личного участия носителя, так как имела неочевидное или малопонятное содержание. На­пример, у одного из больных татуировка на левой половине грудной клетки, изображавшая восход солнца, объяснялась её носителем тем, что «сердце любит тепло». Другой больной, страдающий шизотипическим расстройством, утверждал, что набор знаков, вытатуированных у него на тыльной поверхности левого запястья, представляет собой надпись на языке племени суахили (которого он не знает), а абстрактный узор на правой голени является типичным для аборигенов острова Борнео.

Среди мистических татуировок преобладали изображения сказочных и мифических животных, монстров и вампиров, за­частую выступающих в агрессивно-угрожающих ролях. Удель­ный вес наркологических татуировок составляет 3,5 %, боль­шинство из них наркотического характера. Сюжеты рисунков не повторяются, изображения неодушевленных предметов встре­чаются реже, чем одушевленных. Изображения людей (самурай, серфингист) единичны, рисунки животных, птиц, насекомых встречаются чаще.

Агрессивно-угрожающие и эротические татуировки доста­точно редки. К первым может быть отнесена оскаленная голова тигра, ко вторым изображения различных вариантов обнаженного женского тела. Если агрессивно-угрожающая татуировка единич­на, то эротические татуировки встречаются в окружении татуиро­вок декоративно-украшающего или мистического характера.

Большинство криминальных татуировок носило статусно­-стратификационный характер, «свидетельствовавший», что их носители отбывали наказание в местах лишения свободы (знак «зоны»). Однако в ряде случаев имевшиеся статусные татуиров­ки оказались подражательными, не соответствующими действи­тельности. Это несоответствие, в определённой степени, объяс­няется бредовыми идеями и расстройством мышления, свойст­венным больным шизофренией.

Случаи обнаружения мистических татуировок у больных с расстройствами личности, психическими и поведенческими рас­стройствами, обусловленными приемом психоактивных веществ, носят единичный, как правило, подражательный характер.

По характеру изображения мистические татуировки под­разделяются на две подгруппы: знаки и сюжетные изображения вампиров, монстров, инопланетян, драконов и других сказочных и фантастических персонажей. В ряде случаев в изображение представителей животного мира носители татуировок вводят фантастические элементы (например, крылатый дельфин).

Из знаков наиболее часто встречается знак «аум», наносится он на открытые части тела (шея, запястье) и олицетворяет собой «первый вздох высших сил при создании нового мира». Знак «аум» наблюдался нами у 8 обследуемых с мистическими татуи­ровками. Обычно татуировка с изображением знака носит само­стоятельный характер, но иногда может сочетаться с другими символами.

Мистические татуировки, захватывающие большие поверх­ности тела, выполнены с большой тщательностью, максимально детализированы и, в своём большинстве, изображают драконов, монстров, вампиров, инопланетян, мистических и фантастиче­ских животных в агрессивно-угрожающем позах. Подобные сюжетные татуировки, как правило, не носят множественного характера: в среднем на одного носителя приходится не более двух-трех татуировок подобного типа.

По нашим наблюдениям, мистические татуировки в значи­тельной степени отражают бредовый компонент мышления.

В заключение следует отметить, что молодёжная мода на «украшение» поверхности своего тела татуировками не могла не коснуться больных с психическими расстройствами. Лица, стра­дающие такими распространенными заболеваниями, как шизоф­рения, шизоаффективные и шизотипические расстройства, не могли избежать веянья моды и все чаще стали прибегать к нане­сению татуировок.

Больные шизофренией, шизоаффективными и шизотипическими расстройствами характеризуются нарушением содержа­ния и логики мышления, чрезмерной тревожностью, необычны­ми мистико-магическими убеждениями, эксцентричностью в поведении. Эти отклонения от нормы находят свое отображение в форме, размере, месте нанесения и смысловом содержании на­носимых ими татуировок.

Таким образом, добровольная татуировка может использоваться в качестве диагностического признака у больных с шизофренией при прохождении ими различных отбо­рочных комиссий.

На основании полученных результатов, на наш взгляд, име­ет смысл ознакомить врачей психиатров, клинических психоло­гов, специалистов, работающих в призывных и отборочных ко­миссиях с методикой изобразительной, смысловой и групповой интерпретации татуировок при диагностике шизофрении, а также рекомендовать направление лиц с татуировками на дополнительное обследование у врачей психиатров, для выявления среди них больных с расстройствами личности, шизофренией, шизотипическими и шизоаффективными расстройствами.