«МЕДИЦИНСКИЕ ЧИНЫ» В РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ (XVIII – середина XIX вв.)

Е.М. Смирнова

В течение всего XVIII в. потребность в квалифицированных меди­цинских кадрах Россия в значительной мере удовлетворяла за счет пригла­шения на русскую службу специалистов из-за рубежа. Поэтому вплоть до середины 1830-х гг. в составе «медицинского факультета», как именова­лось тогда медицинское сообщество, лекари (официальное название врача до 1917 г.) «из иностранцев» количественно преобладали над русскими. Так, в 1807-1811 гг. в составе врачей, направляемых на службу в граждан­ские учреждения, иностранцы численно превосходили русских в 4 раза¹.

Для получения права на «медическую практику» иностранцы сда­вали экзамен в Медицинской канцелярии, ведавшей медицинским делом в России в 1721-1763 гг, потом — в Медицинской коллегии (1763-1803 гг.), а с 1803 г. — в Медицинском департаменте Министерства внутренних дел (в 1811-1819 гг. Медицинский департамент входил в состав Министерства полиции).

Врачи-иностранцы служили по контрактам, который заключался на срок от четырех лет. Многие продлевали контракт, принимали «вечное российское подданство» и продолжали службу по военному или граждан­скому ведомству на общих с русскими врачами основаниях. Родившиеся в России считались уже «природными россиянами», и их иностранное про­исхождение выдавала только фамилия.

С начала XIX в. правительство взяло курс на ликвидацию дефицита врачей за счет интенсификации подготовки национальных медицинских кадров. Министерство внутренних дел стало ограничивать прием иностран­ных медиков на русскую службу, так как многие из них имели низкий уровень профессиональной подготовки, не знали русского языка². Сенатский указ от 29 декабря 1827 г. по рапорту управляющего Министерством внутренних дел

В.С. Ланского запретил приглашать медиков из-за рубежа для работы в граж­данских ведомствах, а 22 октября 1828 г. вышел именной указ «О невызове на службу иностранных врачей»³. Так правительство окончательно отказалось от рекрутирования иностранных специалистов. Это положение, однако, не распространялось на тех, кто принимал российское подданство.

В XVIII в. лекарей готовили Московская, С.-Петербургская и Кронш­тадтская медико-хирургические (госпитальные) школы, преобразованные в 1786 г. в медико-хирургические училища. В 1798 г. на базе этих училищ были созданы Московская и С.-Петербургская медико-хирургические ака­демии. Наряду с ними врачей готовил медицинский факультет Московско­го университета. Кроме того, велась подготовка врачей в Елизаветградс- кой госпитальной школе и при других крупных госпиталях. В начале XIX в. открылись университеты в Дерите (1802 г.), Казани (1804 г.), Харькове (1804 г.), Вильно (1804 — 1832 гг., в 1832-1840 гг. — Виленская медико-хирургическая академия) с медицинскими факультетами и позднее, в 1834 г., — Универси­тет Св. Владимира в Киеве.

В XVIII в. предметом первостепенной заботы правительства было обеспечение врачами армии и флота, но начала складываться и гражданс­кая отрасль медицины. В 1737 г. Анна Иоанновна подписала указ о назна­чении лекарей в города, расположенные поблизости от Москвы и С.-Пе­тербурга, и в «прочие знатные города империи» «для пользования обыва­телей в их болезнях», причем содержание лекарей возлагалось на городские общества⁴. Так в России был введен институт городовых врачей. Вслед­ствие дефицита специалистов и нежелания городов тратиться на медици­ну, указ 1737 г. плохо исполнялся. В 1737 г., например, лекарей назначили только в два города — Новгород и Ярославль⁵. Поэтому сенатский указ 1756 г потребовал: «…В показанных городах, ежели где лекарей не опреде­лено или хотя и были определены, да выбыли, то… определить оных немед­ленно и содержать всегда…»⁶.

В течение второй половине XVIII в. количество гражданских врачей росло. В рамках административной реформы Екатерины II (7 ноября 1775 г.) в губерниях создавались Приказы общественного призрения, на которые, в числе прочих, возлагалась обязанность устраивать и содержать больни­цы и приюты⁷. В каждом уезде вводились должности доктора, лекаря, 2-х подлекарей (помощников лекарей, до 1799 г.) и 2-х лекарских учеников⁸. Дефицит кадров, однако, не позволял заполнить эти вакансии. Так, в Ярос­лавской губернии «медицинские чины» были назначены только в губерн­ский город, да и там штаты удалось заполнить лишь наполовину: лекарь, 1 подлекарь, 1 лекарский ученик⁹. В 1786 г. Екатерина II разрешила Ярос­лавскому и Вологодскому генерал-губернатору А.П. Мельгунову: «Опре­делять на Докторские места лекарей, а знающих подлекарей на лекарские, в прочем Мы не оставим изыскать средства по снабдению Губернии вра­чебными чинами»¹⁰.

19 января 1797 г. Павел I утвердил доклад Медицинской коллегии «Об учреждении Медицинских Управ» (врачебных управ) для управления здравоохранением в губерниях¹¹ и новое штатное расписание — «Пример­ные штаты Медицинским чинам, определяемых по губерниям»¹². Штаты медиков состояли из двух членов врачебной управы — оператора (в XVIII- XIX вв. так называли хирургов), акушера и инспектора, возглавлявшего это учреждение. В каждый уездный центр, в том числе и в уезд губернско­го города, определялся лекарь, два лекарских ученика (старший и млад­ший) и одна повивальная бабка (в губернском городе 2 — старшая и млад­шая, в уездном — младшая). Лекари исполняли обязанности по городу и уезду. Законодатель именует их уездными лекарями, но в документах неко­торое время как равнозначные употреблялись термины «городовой лекарь» и «уездный лекарь»; последний окончательно утверждается в 1820-е гг.

В XVIII — первой половине XIX вв. специализация врачей отсутство­вала. Уездный лекарь являлся одновременно терапевтом, оператором (но без права производить «важные операции»), эпидемиологом, санитар­ным врачом, судебно-медицинским экспертом, ветеринаром и предста­вителем губернской медицинской администрации. Оператор и акушер, помимо исполнения своих чиновничьих обязанностей как членов врачеб­ной управы, должны были, по возможности, оказывать специализирован­ную медицинскую помощь.

Таким образом, с конца XVIII в. в губерниях постепенно начинает формироваться корпус медиков — государственных чиновников, обслужи­вавших гражданские ведомства (если не было военных госпиталей, то и низших воинских чинов), а также лиц, имевших право на общественное призрение (неимущих, сирот, инвалидов и других).

Типичной в этом отношении для российской провинции была Ярос­лавская губерния.

«Медицинские чины» определялись на должность Медицинской кол­легией (с 1803г. — Министерством внутренних дел) и числились на государ­ственной службе. Семь из десяти лекарей, получивших назначение в Ярос­лавскую губернию (по числу уездов), — иностранцы, преимущественно выходцы из Германии. Всего с 1790 по 1810 гг., по нашим подсчетам, в губернии служили 22 врача «из иностранцев» и 9 русских, 3 русских пови­вальных бабки и 3 немки. Социальное происхождение лекарей «из иност­ранцев» было пестрым: выходцы из семей военных, купечества, чиновни­чества, небогатого дворянства, а также потомственные врачи. Русские ле­кари, служившие в Ярославской губернии, в конце XVIII — начале XIX вв., как правило, принадлежали к духовному сословию.

В соответствии с сенатским указом от 14 марта 1754 г.¹³, Медицинс­кая коллегия проводила отбор в медицинские учебные заведения — меди­ко-хирургические училища (позднее — в С.-Петербургскую и Московскую медико-хирургические академии), главным образом, из числа семинарис­тов: те имели достаточную общеобразовательную подготовку, в том числе по латинскому языку. Открытые в начале XIX в. новые медицинские факуль­теты заполнялись, в основном, представителями средних слоев общества. По-прежнему преобладали выходцы из среды духовенства¹⁴. Дворяне неча­сто шли в медицину: врачевание, как всякое «рукоделие», считалось недо­стойным «благородного». Со временем это предубеждение исчезло.

Служебная карьера врача начиналась либо с должности лекарского ученика в военном госпитале с последующей сдачей квалификационных экзаменов, либо с медицинского учебного заведения. Окончившие курс медицинского учебного заведения после сдачи выпускных экзаменов и (с 1810 г.) годичной практики получали диплом лекаря с правом на само­стоятельную медицинскую деятельность и направлялись на службу в ар­мию или на флот, где занимали штатную должность лекаря. Служили дол­го, иногда до 20-ти лет и более, обычно увольнялись «за болезнью». В 1808 г. для врачей установили срок обязательной военной службы — не менее 6-ти лет. Уволившись из армии (флота), врач продолжал службу по гражданско­му ведомству или выходил в отставку и занимался вольной практикой. Гражданская служба, как более легкая, служила своеобразной заменой пенсии, которая в XVIII — начале XIX вв. врачам назначалась нечасто.

За научные достижения — например, представление в Медицинскую коллегию собственных «примечаний» из практики или публикации статей в периодических изданиях — лекарь, выслуживший не менее 6-ти лет, мог быть «пожалован в штаб-лекари»¹⁵. И.М. Бурхарт (в 1797-1806 гг. — акушер Ярославской врачебной управы) был в 1794 г пожалован в штаб-лекари за изобретение хирургического инструмента¹⁶. Штаб-лекарское звание дава­ло право занимать ответственные административные должности. В част­ности, членами врачебной управы назначались «медицинские чины, имеющие звание Доктора [Медицины. — Е. С. ] или штаб-лекаря»¹⁷. В тот пери­од термин «звание» использовался и в смысле «ученая степень» (И.В. Зимин ввел термин «степень-звание»¹⁸).

Вообще, в то время штаб-лекари ценились высоко. Так, в середине XVIII в. в Тайной канцелярии в С.-Петербурге служил штаб-лекарь Хрис­тофор Геннер, а в ее московской конторе — лекарь Кондратий Юлиус. Жа­лованье того и другого превосходило жалованье канцелярских служите­лей, уступая только жалованью секретарей — фактических руководителей этих центральных учреждений тайного политического сыска¹⁹.

В XIX в. условиями пожалования в штаб-лекари стали определенная выслуга и «способность к исправлению должности». В соответствии с «Положением о классах медиков, ветеринаров и фармацевтиков и о про­изводстве их в чины», утвержденным Николаем I 24 мая 1834 г, на получе­ние «штаб-лекарского звания» мог претендовать лекарь с 4-7-летним ста­жем «беспорочной службы», представивший «достойное внимания на­блюдение или рассуждение по части Медицинской»²⁰. Минимальный стаж для получения «штаб-лекарского звания» определялся в соответствии с отделением, к которым причислялись лекари при выпуске из учебного заведения в зависимости от их успехов (I, II, III отделения).

Возникновение института присуждения ученых степеней в России относится к 1764 г. Указом Екатерины II от 9 июля Медицинская коллегия получила разрешение принимать экзамены и «всех обучившихся сей на­уке производить в Докторы медицины»²¹. 29 сентября 1791 г. по именному указу императрицы Московский университет получил право присуждать докторскую степень «обучившимся в оном врачебной науке»²². Однако на рубеже XVIII-XIX вв. многие выпускники Московского университета,

С.-Петербургской и Московской медико-хирургических академий выезжа­ли в Европу для «усовершенствования в науке», защищали докторскую диссертацию в каком-либо европейском университете, а последующий экзамен в Медицинской коллегии подтверждал их право пользоваться докторским дипломом. Так, за границей получили докторские дипломы М.И. Багрянский и К.Н. Клейгельс — первые доктора медицины, служив­шие в Ярославской губернии.

В первой половине XIX в. нормативная база присуждения ученых степеней медикам менялась. Соответственно менялась и «номенклатура» ученых степеней. «Правила об экзаменах медицинских чиновников», раз­работанные совместно Министерством народного просвещения и Мини­стерством внутренних дел и высочайше утвержденные 15 июля 1810 г., определяли следующие ученые степени: лекарь, доктор медицины, меди- ко-хирург, доктор медицины и хирургии (высшая медицинская степень)²³. «Правила испытания врачей, ветеринаров, дантистов и повивальных ба­бок» от 18 декабря 1845 г. упразднили степень медико-хирурга²⁴ и более она не присуждалась. Поскольку степень доктора медицины и хирургии присуждалась редко, то основными степенями в этот период были степе­ни лекаря и доктора медицины²⁵.

Статус врача в служебной иерархии определялся его чином. 28 фев­раля 1762 г. Петр III утвердил доклад главного директора Медицинской канцелярии и архиатра Я. Монсея «О рангах для Медицинского факульте­та». Для врачей, служивших по гражданскому ведомству, были определе­ны классные чины согласно Табели о рангах в соответствии с их ученой степенью и должностью (ранее медикам определялись чины по «армейс­кому и флотскому штатам»). Доктора, штаб-лекари и лекари могли быть произведены в чин коллежского асессора (VIII класс)²⁶.

«Правила производства в статские чины» от 16 декабря 1790 г.²⁷ вне­сли некоторые изменения: доктора медицины, прослужившие не менее 10-ти лет, могли быть произведены в чин надворного советника (VII класс).

24 мая 1834 г. Николай I утвердил представленное Министерством внутренних дел «Положение о классах медиков, ветеринаров и фарма- цевтиков и о производстве их в чины». Все медики, состоявшие на службе, получили возможность быть «утверждаемы в чинах, присвоенных ученых их степеням». Доктора медицины и хирургии могли получить чин надворного советника по выслуге 10-ти лет. Доктора медицины, медико-хирурги, штаб- лекари по выслуге 8-ми лет — чин коллежского асессора. Обладатели этих ученых степеней и чинов могли дослужиться до чина статского советника (V класс). Лекари через 3-6 лет «ревностного и беспорочного служения» (в зависимости от отделения, к которому причислены) могли быть представ­лены к чину титулярного советника (IX класс). Лекарь мог дослужиться до надворного советника, но не выше, если он не был пожалован в штаб-лекари²⁸.

Производство в классные чины повышало престиж профессии вра­ча и социальный статус врачей. Чиновники первых восьми классов имели право быть «причисленными» к потомственному дворянству. IX класс давал права личного «дворянского достоинства». Естественно, что полу­чить потомственное дворянство и войти в высшее привилегированное сословие российского общества было и заветной мечтой, и труднодости­жимой целью служащего.

Производство в чины зависело прежде всего от выслуги и в меньшей степени — от заслуг. Но все жг в Ярославской губернии случалось, когда в следующий чин врачей производили именно за заслуги. Так, инспектор врачебной управы К.Н. Клейгельс «за отлично ревностную службу и осо­бенные труды» в 1816 г. по высочайшему повелению был «награжден коллежским советником» (VI класс)²⁹.

Чин надворного советника — «потолок» для уездного врача. Более высоких чинов могли достичь инспектора, возглавлявшие врачебные уп­равы. Для иностранца обязательным условием производства в классный чин было российское подданство. За производство в чин и получение соответствующего патента с медиков вычиталось месячное жалованье в пользу госпиталей³⁰.

Тогда же, в 1834 г., были введены форменная одежда и знаки разли­чия для гражданских служащих, в том числе и для медиков³¹. Образцы форменной одежды рассылались уездным врачам. В 1837 г. министр внут­ренних дел Д.Н. Блудов потребовал от Медицинского департамента МВД также «непременного и точного» исполнения высочайшего повеления Николая I о том, чтобы гражданские чиновники не носили ни усов, ни бороды, так как «это принадлежит одному военному мундиру»³².

В Ярославской губернии в течение первой половины XIX в. лишь четыре врача получили чин статского советника: инспектора врачебной управы доктора медицины К.Н. Клейгельс и П.А. Доброславин, штаб- лекарь А.И. Подгаевский и пошехонский уездный врач доктор медицины А.М. Критский.

Права и привилегии потомственных дворян с занесением в родос­ловные книги Ярославской губернии с конца XVIII до середины XIX вв. получили врачи П.А. Гове, Н.Н. Беттингер, Ф.И. Вебер, К.Н. Клейгельс, И.И. Миллер, Ф.А. Петерсон, П.И. Рель, А.М. Черноглазов и А.М. Критский.

Новые «Правила испытания врачей, фармацевтов, ветеринаров, дантистов и повивальных бабок», высочайше утвержденные 18 декабря 1845 г.³³, упорядочили ученые степени и звания врачей. Согласно «Прави­лам», «Ученые степени и звания… суть троякого рода»: 1) «учено-практи­ческие» — лекарь, доктор медицины, доктор медицины и хирургии; 2) «уче­но-служебные» — уездный врач, член врачебной управы (оператор и аку­шер), инспектор; 3) «специально-практические» — дантист, повивальная

бабка³⁴.

Для соискателей медицинских степеней и званий предусматривались особые экзамены. Среди новшеств было такое: введение испытаний на звание уездного врача и члена врачебной управы (экзамены для инспекто­ров введены еще в 1810 г.). Это объяснялось тем, что медицинскому чи­новнику были необходимы знания медицинского законодательства, делоп­роизводства, широкого круга медицинских и смежных дисциплин, в том числе судебной медицины, эпидемиологии, социальной гигиены, ветери­нарии, токсикологии и других. Только успешно сдавшие экзамены могли получить соответствующую званию должность — при наличии вакансии, которую иногда приходилось ждать годами. Лекарь И.И. Татаринов, на­пример, в бытность свою ассистентом клиники Казанского университета сдал экзамены и был утвержден в звании уездного врача в 1854 г., в звании акушера — в 1855 г., в звании оператора — в 1856 г. Лишь в 1859 г. он получил должность акушера Одесской врачебной управы, а в 1860 г. его перевели на ту же должность в Ярославль³⁵.

Возможности восхождения врачей по бюрократической и социаль­ной лестнице постепенно ограничивались. Согласно высочайше утверж­денному «Положению о гражданских и служебных преимуществах, со­единяемых с медицинскими, фармацевтическими и ветеринарными сте­пенями» от 16 февраля 1849 г., доктора медицины и хирургии и доктора медицины, а также приравненные в правах к последним медико-хирурги, пос­ле 4-х лет «одобрительной службы» могли быть произведены в чин VIII класса (ранее — VII класса). Лекари после 4-х лет службы — в чин IX класса (ранее минимально необходимый стаж — 3 года)³⁶.

При этом самодержавная власть серьезно затруднила получение дво­рянства: с 1845 г. чиновники гражданских ведомств получали потомствен­ное дворянство при достижении чина V класса (ранее — VIII класса), а с 1856 г. — IV класса. Права личного дворянства получали чиновники УТ-К клас­сов. Чиновники X-XIУ классов входили в группу потомственных и личных «почетных граждан». К этой группе причислялись и дантисты: они могли быть произведены в чин XIV класса после 12-летней выслуги³⁷. Их невысо­кий статус определялся тем обстоятельством, что государственной систе­мы подготовки стоматологических кадров вплоть до конца XIX в. не суще­ствовало, общеобразовательный ценз и уровень профессиональной под­готовки дантистов был низким³⁸.

В первые два десятилетия XIX в. из служивших в Ярославской губер­нии 19-ти врачей (членов врачебной управы и уездных лекарей) 11 были иностранцами, принявшими «вечное российское подданство». Из 8-ми русских врачей пятеро происходили «из духовного звания», двое — из дво­рян (Г.Ф. Мостовецкий и Д.В. Волченецкий), один (Ф.Ф. Житников) — «из солдатских детей». Высшие медицинские учебные заведения окончили пятеро: К.Н. Клейгельс — С.-Петербургскую медико-хирургическую акаде­мию и Йенский университет; М.И. Багрянский — Мо сковский университет, после чего «упражнялся в теории и практике» в Лейдене, Париже и Берли­не; Ф.А. Петерсон — университет в Кёнигсберге, затем совершенствовался в других европейских научных центрах; Ф.И. Вебер и Вишняков (его имя неизвестно) — С.-Петербургскую медико-хирургическую академию. Пер­вые трое имели ученую степень доктора медицины. Остальные обучались лекарскому искусству в сухопутных и военно-морских (генеральных) гос­питалях, сдавали экзамены на степень лекаря экстерном. Все прошли служ­бу в армии или во флоте, участвовали в войнах с Турцией и Персией. Штаб-лекарями они были пожалованы, как правило, «за верность и усер­дие, оказанные в пользовании больных ратников».

Типична биография лекаря «из немецкой нации» российского под­данного Петра Ивановича Реля (1767- после 1823), дающая представление о ступенях карьерного роста провинциального врача³⁹.

Поступив на русскую службу в 1779 г. аптекарским учеником в Глав­ную аптеку С.-Петербурга, Рель в течение трех лет «упражнялся в практи­ческой и теоретической химии». В 1782 г. его перевели на должность лекар­ского ученика в Главный сухопутный военный госпиталь, где он обучался медицинским наукам, и в 1784 г был произведен в подлекари. В 1784-1790 гг. служил в Екатерининской больнице в Москве, в Артиллерийском и Инже­нерном шляхетском кадетском корпусе в С.-Петербурге, в Херсонском пехотном полку. В 1790 г получил степень лекаря и назначение в гребной флот на Балтику. Успел принять участие в войне со Швецией 1788-1790 гг. В 1792 г был пожалован в штаб-лекари и направлен Медицинской коллеги­ей на вакансию уездного врача в Ростов (Ярославской губернии). В Росто­ве он проработал 20 лет. В 1802 г. Петра Ивановича произвели в чин кол­лежского асессора, в 1808 г — в чин надворного советника. За отличие по службе в 1810 г. он был переведен на старший оклад, в 1811 г. получил ученую степень медико-хирурга и в следующем году назначен операто­ром Ярославской врачебной управы, каковую должность исполнял до 1823 г В 1816 г Рель по высочайшему повелению «в воздаяние отлично ревност­ной службы и особенных трудов» был произведен в коллежские советники (VI класс) и «сопричислен» к потомственному российскому дворянству. По выходе в отставку Рель «во уважение» к 43-летней службе получил «полный пенсион»⁴⁰.

Другой пример — карьера Дениса Васильевича Волченецкого (1749 — после 1811), известного в свое время хирурга. Учебу он начал в Киевской духовной академии, в 1770 г поступил лекарским учеником в Московскую медико-хирургическую школу при Московском генеральном сухопутном госпитале. В 1772 г. после сдачи экзамена был направлен подлекарем в

С.-Петербургский морской госпиталь. В 1776 г получил степень лекаря и назначение на должность военного врача. Участвовал в Русско-турецкой войне 1787-1791 гг.: в штурме Очакова, в боях под Бендерами. После окон­чания войны работал в организованном им Елизаветградском военном госпитале и читал лекарским ученикам курс хирургии. В этот период Вол- ченецким были написаны сочинения «О некрозе», «Об опухолях» и наи­более значительная работа — записка на латинском языке “Observatio practica medico-chiruigica”, за что Медицинская коллегия пожаловала его в штаб-лекари. В 1797 г. он получил назначение на должность оператора сначала в Минскую, а затем в Киевскую врачебную управу. В 1802-1811 гг. Волченецкий возглавлял Ярославскую врачебную управу⁴¹.

В течение 1810-х — 1820-х гг. число лекарей в Ярославской губернии сократилось с 19-ти до 15-ти, обострился дефицит медицинских кадров. Первое поколение врачей сменили «природные россияне». Происходили они в подавляющем большинстве «из духовного звания» (8 из 11-ти, нахо­дившихся на государственной службе), дворяне по-прежнему составляли исключение: доктор медицины А. Махцевич. В составе «медицинского факультета» губернии осталось только четверо иностранцев: врачи стар­шего поколения И.И. Миллер, Ф.И. Вебер, К.Н. Клейгельс и П.И. Рель. Они начали службу в губернии еще в 1790-е гг. и, приняв российское поддан­ство, вполне интегрировались в новую социокультурную среду, выслужи­ли потомственное дворянство.

В 1820-е гг. среди врачей, служивших в Ярославской губернии, значи­тельно возросло число выпускников высших медицинских учебных заве­дений: 40 % против 15,7 % в начале века. Пятеро окончили С.-Петербургс­кую медико-хирургическую академию или ее Московское отделение (в 1808-1837 гг. в таком статусе существовала Московская медико-хирур­гическая академия).

Самое блестящее и престижное образование получил мышкинский уездный лекарь А. Махцевич. Окончив медицинский факультет Виленско­го университета, он продолжил учебу в Лейпциге, Геттингене, Флорен­ции. В Берлине совершенствовался в хирургии, повивальном искусстве, судебной медицине и других областях медицины. В С.-Петербургской ме­дико-хирургической академии слушал курс хирургии и совершенствовал­ся в практической медицине. Получил ученые степени доктора филосо­фии и доктора медицины, затем — доктора медицины и хирургии⁴².

Поколение врачей 1820-х гг. имело еще одну отличительную черту: многие из них прошли дорогами Отечественной войны 1812 г., были в заграничном походе русской армии 1814 г., работали в госпиталях при­фронтовой полосы и в тылу. П. Ловцов служил в госпитале под Вязьмой. И. Попов участвовал в сражениях под Смоленском и под Тарутино, в Бо­родинской битве, во взятии Парижа. П. Красотин участвовал во всех кам­паниях против Наполеона 1806-1814 гг.

В 1830-е — 1840-е гг. происходили серьезные качественные изменения в составе «медицинского факультета». Теперь он пополнялся только вы­пускниками высших учебных заведений: Московского и Дерптского уни­верситетов, Медико-хирургических академий С.-Петербурга, Москвы и Вильно. Получение диплома об окончании высшего учебного заведения отвечало духу времени. После реформы системы государственного уп­равления (1809-1811 гг.) к уровню общего образования государственных служащих стали предъявляться высокие требования. В частности, необхо­димым считалось знание иностранных языков. В формулярный список (послужной список врача) начали заносить соответствующие сведения, благодаря чему стало известно, например, что штаб-лекарь И.Е. Попов изучал словесность, историю, географию, математику, хорошо знал ла­тынь и немецкий⁴³. А штаб-лекарь П. Беликов не только «очень хорошо» знал латынь, но греческий и французский языки, а также историю, фило­софию, словесные и другие науки⁴⁴. А. Махцевич владел немецким, анг­лийским, итальянским, польским языками и латынью⁴⁵. Латинский — язык медицины — многие врачи знали в совершенстве.

Начиная с 1830-1840-х гг., врачи стали чаще определяться в граждан­скую службу непосредственно со студенческой скамьи, минуя армию и флот, поэтому «медицинский факультет» значительно помолодел. Если в 1800-1820-е гг средний возраст врачей составлял 41-46 лет, то в 1840-е гг. — 36-37 лет.

Число медиков в провинции постепенно увеличивалось: в Ярославс­кой губернии до 32-х в 1850 г.⁴⁶ К началу 1860-х гг в губернии по гражданс­кому ведомству работали 31 врач и 5 ветеринарных врачей, вольной прак­тикой занимались 10 человек (без учета врачей, работавших по частному найму: данные об их числе пока не обнаружены)⁴⁷. В 1830-е гг. Комитет министров принял ряд положений, разрешавших учебным заведениям, фабрикам и мануфактурам, а также помещикам в имения принимать на службу врачей⁴⁸.

Появились «особые» городовые врачи. Положение Комитета мини­стров от 1840 г. разрешало городам иметь врача на своем иждивении⁴⁹. Города это положение применяли редко, поэтому в 1843 г., по распоряже­нию министра внутренних дел Л.А. Перовского, во все города, помимо уездных врачей, назначались городовые с жалованием из городских дохо­дов, а при их недостатке — из капитала Приказа общественного призрения. Эти врачи «сверх занятий по городу врачебно-полицейских [Санитарных. — Е.С.] и судебно-полицейских, обязаны исполнять должность медика в градских и тюремных больницах»⁵⁰.

Врачи, работавшие по найму частных лиц, городских обществ и уч­реждений, пользовались правами государственной службы, в частности, им присваивались классные чины.

С образованием Министерства государственных имуществ (1837 г) в губерниях стали создаваться новые должности в сфере «народного здра­вия». В соответствии с высочайше утвержденным «Положением о меди­цинской части Министерства государственных имуществ» от 26 декабря 1851 г.⁵¹ учреждались должности губернского врача и губернского ветери­нарного врача при палатах государственных имуществ (осуществляли об­щий надзор) и должности окружных врачей. Последние выполняли, в ос­новном, функции санитарных врачей и эпидемиологов в «казенных» волос­тях, заведовали больницами, если таковые имелись. Для оказания медицинской помощи крестьянам «казенных» волостей назначались фельдшера.

К середине XIX в. заметно расширился спектр социальных групп, из которых выходили в медики: духовенство, купечество, мещане, военнос­лужащие. Увеличилась доля дворян. В 1850/51 уч. г. на медицинском фа­культете Московского университета дворяне составляли 43,1 %, в 1859 г. — 66,6 %, в 1865 г. — 60,1 %⁵². В Ярославской губернии в 1850 г из 24-х служив­ших врачей 9 уже были дворянского происхождения⁵³. Отношение беднею­щего, но образованного дворянства к профессии врача быстро менялось.

Итак, с развитием в XVIII — первой половине XIX вв. гражданской отрасли здравоохранения, с включением в сферу медицинского обслу­живания населения провинции формировались кадры гражданских вра­чей. В 1810 г. в России насчитывалось 1 500 гражданских медиков, в 1839 г. — около 2 тыс.⁵⁴ Медицинское сообщество привлекало в свои ряды выходцев из различных социальных слоев, значительную группу составляли врачи «из иностранцев».

Одновременно определился статус провинциальных медиков — прак­тикующих врачей — в российской бюрократической системе. В XVIII — начале XIX вв. продвижению врачей по чиновной лестнице способствова­ло покровительство монаршей власти, которым пользовалась медицина. Успешная карьера открывала перспективу повышения социального стату­са — «причисления» к потомственному дворянству. К середине XIX в. си­туация заметно изменилась. Медики становились все более востребован­ными, повысился их образовательный уровень. Но в то же время рост численности врачей делал эту профессию все менее уникальной. «Встра­иваясь» в иерархию российской бюрократии, они растворялись в общей массе среднего чиновничества, лишь в редких случаях достигая ее высо­ких ступеней.

Примечания

¹  Астахова Е.Ю., Жмуркин В.П., Сточик A.A. Мероприятия Российского пра­вительства по ликвидации дефицита медицинских кадров на государственной службе в конце 18 — начале 19 веков // Развитие государственной медицины в России. М., 2003. С. 34.

Astakhova E.Yu., Zhmurkin V.P., Stochik A.A. Meropriyatiya Rossiyskogo pravitelstva po likvidatsii defitsita meditsinskikh kadrov na gosudarstvennoy sluzhbe v kontse 18 — nachale 19 vekov // Razvitie gosudarstvennoy meditsiny v Rossii.

Moscow, 2003. P. 34.

²  Зимин И.В. Подготовка медицинских кадров в России (XIX — начало XX вв.). СПб., 2004. С. 44.

Zimin I.V. Podgotovka meditsinskikh kadrov v Rossii (XIX — nachalo XX vv.). St. Petersburg, 2004. P. 44.

³  Полное собрание законов Российской империи: Собрание 2-е. (ПСЗРИ-2). Т. II. № 1664; Т. III. № 1828.

Polnoe sobranie zakonov Rossiyskoy imperii: Sobranie 2-e (PSZRI-2). Vol. II.

#   1664; Vol. III. # 1828.

⁴  Полное собрание законов Российской империи: Собрание 1-е. (ПСЗРИ-1). Т. X. № 7245.

Polnoe sobranie zakonov Rossiyskoy imperii: Sobranie 1-e. (PSZRI-1). Vol. X.

#   7245.